Автор: Денега Юлия

Молодые белгородки рассказали, как живут с паническими атаками, а клинический психолог Дарья Солохина рассказала, почему девушки чаще сталкиваются с этой проблемой.

Всё началось с детства. Мне было девять лет, и первый раз я почувствовала дикий страх летом на даче. Я училась кататься на четырехколесном велосипеде. Как-то раз одно из маленьких колес отлетело. Я побежала домой, чтобы сказать об этом папе. Я очень боялась, что он будет меня ругать, но он не продемонстрировал бурной реакции, которую я ожидала. Потом папа попросил принести ему какой-то инструмент, но я принесла не тот. Тогда он разозлился. Для меня это было внезапно. Я начала плакать, внутри было непонимание и страх, сбилось дыхание, чувства обострились, я не знала, что со мной происходит. Я думала, что папа меня убьёт. Мою истерику услышала мама, успокоила меня и сказала, что я сама себе всё придумала.

Чем старше я становилась, тем чаще меня накрывало чувство дикого страха. Для этого не было особых причин, я просто чувствовала, что произойдёт что-то необратимое или кто-то умрёт. Я боялась звонков мамы, потому что думала, что она хочет сказать мне какую-то страшную новость. Мне становилось страшно от банальных вещей: от большой компании подростков на улице, от звонков близких людей, от обычной прогулки.

Паническая атака выкручивает страх на максимум. Ты можешь наслаждаться жизнью, а уже через секунду находиться на грани жизни и смерти. В один миг всё тело начинает колотиться и его резко парализует, а дышать становится настолько тяжело, что ты не можешь ничего сказать.

То, что со мной происходило, очень мешало качеству жизни. Я решила, что пора идти к психотерапевту. Описав врачу всё, что со мной происходит, он выявил у меня посттравматический синдром, также сказал, что присутствуют панические атаки. Мне назначили курс лечения и объяснили, как бороться с паническими атаками. Курс когнитивно-поведенческой терапии и некоторые препараты помогли мне осознать, что мои страхи не являются рациональными. Я до сих пор хожу к психотерапевту. Это помогает мне наслаждаться жизнью и не бояться своих надуманных страхов. Я чувствую, что уже близка к выздоровлению.

Весь 11 класс я была на нервах, сутками готовилась к ЕГЭ по истории. Ничего не получалось, и весь год я была уверена, что не сдам. До сих помню день экзамена. 13 июля. Я сидела за партой, задыхалась, всё тело тряслось, но я старалась не привлекать к себе внимания. Становилось всё хуже, я попросилась выйти. В коридоре меня стали успокаивать женщины, которые обычно отводят до туалета. Они испугались и хотели отвести меня в медпункт, но я успокоилась и вернулась в аудиторию. Экзамен закончился, я вышла, и слёзы покатились сами, меня начало трясти ещё больше от мысли, что я могу не сдать. Через неделю пришли результаты. Я сдала, но на низкие баллы. Сейчас уже думаю, что могла сдать и лучше, если бы на тот момент умела контролировать своё состояние.

Я поступила в коммерческий вуз. Он не прошёл аккредитацию, и я переехала в Белгород, решила поступать в «БелГУ». Опять нервы, постоянно мониторила списки поступающих. Время от времени на меня накатывало уже знакомое чувство страха, сбившееся дыхание, тряска всего тела. Уже тогда я понимала, что с моим ментальным здоровьем не всё в порядке.

В конце августа узнала, что я поступила на переводчика, как и мечтала. Выбрала английский и немецкий языки. Думала, что всё начинает налаживаться, но как оказалось позже – это было только начало. Почти сразу меня невзлюбила моя преподавательница из-за того, что я часто и сильно болела. Я выполняла все задания, разве что не присутствовала на парах или же присутствовала онлайн. Сначала я узнала, что Мария Петровна говорит обо мне за спиной с моими одногруппницами. Она обсуждала меня постоянно и не в лучшем ключе. Когда я выздоровела и начала ходить на пары, она начала постоянно твердить мне, что все молодцы, а у одной меня ничего не получится. С каждой парой слушать это было всё труднее. Я постоянно плакала и задыхалась перед встречей с ней. Вскоре всё дошло до того, что я перестала вставать с кровати и ходить в универ.

Мне пришлось пойти к психотерапевту. У меня выявили тяжёлый депрессивный эпизод, и мою панику с чувством страха назвали панической атакой. Я начала пить транквилизаторы и антидепрессанты, но ничего не помогало, мне становилось всё хуже. Я долго не могла вернуться в универ. При мысли о том, что мне придётся встретиться с Марией Петровной, меня бросало в дрожь. Вернулась я только тогда, когда она нашла номер моей мамы и рассказала о моих пропусках. Каждое утро перед выходом из дома я задыхалась, и мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я наконец-то умру.

Я рассказала маме о своём заболевании и о частых панических атаках, которые возникают при мысли о том, что мне придётся ходить в универ. Она приняла мою болезнь и поддержала меня.

На данный момент мои отношения с преподавательницей не изменились, но я стараюсь особо не распространяться о ней. Спасает только то, что наша группа уже долгое время на дистанционном обучении, но всё равно мне приходится часто контактировать с ней. Моё ментальное здоровье не улучшилось, я всё также нахожусь в тяжёлой депрессии и время от времени мучаюсь с паническими атаками. Из-за того что таблетки не помогают, мне придётся проходить психотерапию, а это дорогое удовольствие. Я пытаюсь не падать духом и надеюсь, что у меня получится преодолеть этот сложный этап.

Панические атаки начали преследовать меня после смерти двух моих близких людей. Сперва умер мой близкий друг, а через две недели моя бабушка. Смерть бабушки происходила прямо на моих глазах. Я видела, как она умирала. Это оставило большой отпечаток на моей психике. Сначала мне стали сниться кошмары, чувствовалась дикая тревожность, я не могла спать одна в комнате. Каждую ночь мне снилось, как она умирает снова и снова. Позже я осознала, что не могу говорить о бабушке. У меня сразу начинали литься слёзы, я задыхалась, тело было будто ватное.
Ранее я слышала о панических атаках, поэтому начала подозревать, что именно они так влияют на меня. Моё странное поведение первая заметила моя мама и потащила меня к психотерапевту.

Мы пришли в больницу. За 5 минут до того, как мне надо было заходить в кабинет, у меня опять началась паника. У меня были мысли, что не надо туда идти, меня окутал лютый страх. Я стала одеваться и умолять маму уйти. После этого она буквально затолкала меня в кабинет. У врача мне было максимально тяжело открыться, но она начала расспрашивать меня и вывела на диалог. Я рассказала ей о том, что меня тревожит. Даже захватили истории, которые меня подбивали и до смерти моих близких людей. Потом врач попросила меня выйти из кабинета и позвать маму. Они остались вдвоём, но ненадолго. Я не спрашивала у мамы, о чём они общались, я не хотела об этом знать. Вскоре позвали в кабинет меня, потом мы разговаривали втроем. В конце приёма мне поставили тревожное расстройство, выписали таблетки и показали пару приёмов, которые помогают при панических атаках.

Курс лечения я всё еще не закончила, так что «вау» эффекта я не заметила. Панические атаки всё еще преследуют меня, но в основном происходят, когда я сильно погружаюсь в мысли и утопаю в негативе. Чаще всего от мыслей мне помогает отвлечься мой маленький щеночек, которого нам подбросили под забор. Я не верю в судьбу, но не перестаю надеяться, что его появление в моей жизни не просто случайность. Мой щенок — моё лучшее лекарство.